Евгений ГИНЕР: МЫ БЕРЕМ ПЯТИЗВЕЗДОЧНЫХ ИГРОКОВ
Евгений ГИНЕР: МЫ БЕРЕМ ПЯТИЗВЕЗДОЧНЫХ ИГРОКОВ
Времени у Евгения Гинера сегодня в обрез. Как пошутил президент ЦСКА при встрече с нами: «Не успеваю жить». Тем не менее, в середине зимы Гинер дал согласие во второй раз возглавить РФПЛ. Как он говорит, хочет сделать все возможное, чтобы российский чемпионат не болтался на задворках футбольной Европы. Задача, прямо скажем, не из простых. Но мы знаем, как Гинер работает в ЦСКА и хочется верить: для этого человека нет слова «невозможно». Кстати, в феврале исполнится ровно пять лет, как Евгений Леннорович возглавляет армейский клуб. За это время красно-синие выиграли Кубок УЕФА, два российских золота и два серебра, два Кубка России и один Суперкубок. Прямо скажем, солидный послужной список.
Станислав ПАХОМОВ, Денис ЦЕЛЫХ
НЕ ЛЮБЛЮ ПУБЛИЧНОСТЬ
– На первой пресс-конференции в качестве президента ЦСКА вы сказали, что не очень любите находиться на виду. Однако сейчас Евгений Гинер – одна из самых публичных фигур нашего футбола.
– Быть президентом ЦСКА и в то же время в тени – нереально. Появляются вопросы у болельщиков, специалистов, поэтому вынужден встречаться с журналистами, давать интервью. Но, делая это, действительно перебарываю себя. То, что я не люблю быть на виду, – не принцип моей жизни. Через принципы жизни не переступаю. Просто стараюсь меньше ходить на какие-то тусовки, чтобы не попадать под вспышки фотокамер. Этого не любил и не люблю. Ничего не изменилось. У меня не появилась тяга видеть себя в телевизоре или на полосах газет.
– Недавно вы вновь стали президентом РФПЛ. Дополнительная нагрузка для вас в радость?
– Нагрузки в радость не бывают. Но ту работу, за которую я взялся, делать нужно. В футбол вкладываются очень большие деньги, и нам сейчас ни в коем случае нельзя пускать дела Лиги на самотек. Она должна работать. Нужно, чтобы права клубов отстаивались, чтобы шло постоянное движение вперед. Для этого необходим очень тесный контакт с РФС и ПФЛ. Только при совместной работе футбол будет развиваться.
– Чем больше обязанностей у человека, тем сложнее ему сосредоточиться на решение конкретных проблем.
– Это переходный этап. В первую очередь стоит разобраться с тем, что было сделано Лигой за год. Надо найти гендиректора, который работал бы в Лиге каждый день. Главное «толкнуть» весь процесс.
В ЦСКА НЕ ПРИНЯТО «КРАСТЬ»
– В футболе налицо кадровые сложности. Гендиректора ищете не только вы, но и Мутко, который вот уже год создает команду. У нас в стране проблема с футбольными кадрами?
– Уберу одно слово – у нас в стране проблема с кадрами. Не концентрируйтесь на футболе. Почитайте газеты: серьезные нефтяные и газовые компании тоже ищут менеджеров, начальников коммерческих или финансовых отделов. Найти стоящего человека, который имел бы рекомендации с предыдущего места работы, очень тяжело. А абы кого брать не хочется. Конечно, у нас найдутся люди, которым любопытно было бы попробовать себя на новом интересном месте. Но ответственность-то вся лежит на мне! Остальные члены Лиги выбрали на эту должность меня. А значит, или я найду действительно достойного человека, или сам буду работать за него. Я не привык ссылаться на то, что у меня или бухгалтер что-то не то сделал, или директор напортачил. Если я руковожу данным предприятием, любые недоделки – моя вина. Поэтому через объявление в газете я человека на эту должность точно искать не буду.
– Хорошего менеджера никто не отпустит.
– К сожалению, это действительно так. Я уже сталкивался с отказами – к примеру, недавно позвонили и сказали, что работник, которым я интересуюсь, нужен им самим. Что ж, будем тогда обходиться своими ресурсами. Возможно, это окажется человек и не из мира спорта, но тот, которого я хорошо знаю и в котором уверен. Я тоже пришел в футбол, не имея серьезного опыта в этой сфере. Не был профессиональным игроком, не работал спортивным менеджером. Но если у человека есть желание и немножко мозгов, он разберется в любой проблеме. Никто не родился специалистом в той или иной отрасли. Надо просто иметь желание учиться.
– Кстати, а как вы воспринимаете отказы в чем-либо?
– Я не считаю, что, когда тебе говорят «нет», – это плохо. Плохо – когда морочат голову. Отказать тоже надо уметь, точно так же, как и сказать «да». Когда пытаешься найти человека, а тебе постоянно говорят: «он вышел», «он на совещании», «он сейчас не может подойти к телефону» – это гораздо хуже. Если человек отказывает и объясняет причины своего решения – ничего страшного тут нет.
– Тем не менее, думается, вы нечасто слышите слово «нет».
– Дело не в этом. Я не обращаюсь с такими просьбами, когда заведомо ставлю собеседника в некрасивую ситуацию: либо он должен сделать мне одолжение, либо отказать.
– Вы сказали, что одного человека не отпустили к вам, потому что он нужен был предыдущему работодателю. А что, сам работник не свободен в своем выборе?
– Действовать в обход его начальников по меньшей мере некрасиво. Вот, к примеру, завтра я приду к мнению, что у «Спартака» хороший спортивный директор. Вы полагаете, я втихаря должен его переманивать? Нет, я этого делать не буду. Я обращусь к руководству клуба. У нас в ЦСКА не принято кого-то «красть», будь то специалист или футболист. Конечно же, вы правы: любой человек сам волен решать свою судьбу. Если он просто уволился и я увижу, что смогу взять на работу, – это одно дело. Но если он сегодня уже где-то трудится, я просто не имею права его «выдергивать», не ставя в известность нынешних работодателей.
– Легко ли быть порядочным в бизнесе, который строится по другим законы?
– Мое мнение: законы бизнеса такие же нормальные – это законы человеческих отношений. В бизнесе ты должен поступать так, как хотел бы, чтобы поступали по отношению к тебе.
МЫ ОКУПИЛИ СЕБЯ НА 60 ПРОЦЕНТОВ
– Футбольный бизнес оказался сложнее, чем, например, автомобильный, из которого вы пришли в спорт?
– Сравнивать тяжело. Продавать машины – это чистой воды заработок. Футбол – больше хобби. Хотя могу сказать, что в прошлом году клуб окупил себя на 60 процентов. В этом надеюсь на 80 процентов самоокупаемости, а может быть, даже на 100.
– За счет чего?
– У всех клубов, будь то ЦСКА, «Реал» или «Манчестер Юнайтед», статьи доходов одинаковые. Это телевидение, спонсоры, призовые за Лигу чемпионов, разнообразные бонусы, а также продажа атрибутики и билетов на матчи. Это все на виду. Причем могу сказать, что наш клуб работает «вбелую», хотя это тяжело. Нужно принимать Закон о спорте, который дал бы привилегии в таких простых вещах, как, например, налог на добавленную стоимость. Нельзя к футболу относиться как к обычному бизнесу: мол, раскрутил клуб, продал его и заработал на этом. То же самое касается футболистов – покупать, чтобы они потом раскручивались и продавались дороже, – неправильный подход. Заработок дает сильная команда, а не продажа футболистов. Другое дело, что нам действительно тяжело будет удерживать игроков, пока наш чемпионат не приблизится по уровню к ведущим европейским. Я имею в виду не только финансовый, но еще и спортивный принцип.
МОГЛИ И НЕ РАЗРЫВАТЬ ДОГОВОР С «СИБНЕФТЬЮ»
– Недавно контракт с ЦСКА разорвала «Сибнефть». Соглашение с «Внешторгбанком» по сумме меньше, чем предыдущее. Получается, вы потеряли деньги?
– Так говорить нельзя. Подход должен быть один: клуб обязан стараться окупать себя сам. Или зарабатывать. Какой договор мы заключили, зависит от клуба и от умения работать.
– У вас была возможность отказаться от разрыва контракта с предыдущим спонсором?
– Была. Но зачем? Не считал нужным этого делать. Единственное, у нас оказался очень короткий срок, чтобы найти нового спонсора, но мы все свои проблемы решили. За полтора месяца изучили ряд очень хороших предложений и, в конце концов, определились.
– То есть разрыв с «Сибнефтью» не стал для вас шоком?
– Абсолютно нет.
– Неустойку вам выплатили?
– Ее в данном случае быть не могло. В контракте прописан такой пункт: разрыв по согласию двух сторон. Мы в итоге пошли на то, чтобы наши отношения закончились в 2005 году.
ЕСЛИ УСТАНУ, ОТОЙДУ ОТ ДЕЛ
– Какая мотивация может быть у вас в футболе после того, что вы добились в ЦСКА?
– Повторить все это еще раз. Я хочу, чтобы клуб рос, не застаивался. Футболисты тоже познали вкус больших побед и хотят выигрывать еще и еще. Вот почему люди становятся алкоголиками и наркоманами? Потому что им нравятся ощущения, которые они получают, и они не могут от них отказаться. Победы – тот же самый наркотик. Футболисты ЦСКА хотят выигрывать все больше и больше, поднимать рейтинг российского футбола.
– Футбол может вам элементарно надоесть? Или вы допускаете мысль, что останетесь работать президентом ЦСКА, пока будут силы?
– Надоесть в жизни может все. Всем можно перенасытиться. В конце концов, возникает элементарное перенапряжение. Тогда надо отдохнуть, отойти на какое-то время от дел. А сколько времени я буду руководителем клуба, решать акционерам.
– Судя по всему, вам доставляет удовольствие, как сам процесс решения проблем, так и конечный результат.
– Жизнь в любом случае состоит из каких-то проблем. Не надо только самому их придумывать, чтобы потом преодолевать.
– То есть вам было бы не интересно просто сидеть в кабинете, курить сигару и не отвечать на звонки?
– Нет, иначе я давно бы уже здесь не сидел, а занимался чем-то другим.
– У многих людей, в том числе и крупных менеджеров, есть четкое ограничение рабочего дня. Мол, в семь часов я ухожу домой, а остальное время – мое личное.
– У меня, к сожалению, не так. Для меня рабочий день – это столько времени, сколько нужно на данном этапе. Но вместе с тем нет нужды сидеть на работе 18 часов, если ее можно сделать за два. Важен результат. Поверьте: у нас в клубе нет каких-то особых секретов, как выиграть чемпионат России или Кубок УЕФА. Только работа. Ничего более. Работа, которую надо стараться выполнять на пять с плюсом по школьной шкале.
ВОЗМОЖНО, ЛЕТОМ ВЕРНЕМ ФЕРРЕЙРУ
– Как вам удается столь точечно проводить селекцию? Ни один другой российский клуб этим похвастать не может.
– Это заслуга нашего селекционного отдела, которым я очень доволен. Мало того, они занимаются и детской школой, которая в последнее время меня очень радует не только победами, но и тем, что исправно поставляет игроков в дубль, откуда они дорастают и до основного состава. А что касается покупаемых игроков, у нас должна быть четкая уверенность, что деньги не будут потрачены зря.
– Кто принимает окончательное решение?
– «За» должны проголосовать три стороны – селекционная служба, главный тренер и я. Тогда этот игрок будет здесь.
– В свое время в ЦСКА мог оказаться Кавенаги, который вот уже полтора года мучается в «Спартаке». Наверное, вы сейчас очень рады…
– (Перебивает.) Рад чему? Что ему не удается проявить себя в «Спартаке»?
– Нет, тому, что этот игрок не у вас.
– У нас не могло одновременно оказаться Вагнера и Кавенаги, как об этом писали. Если бы в тот момент купили второго нападающего, им был бы другой аргентинец – Карлос Тевес. Но я в любом случае не ставил бы вопрос так. К примеру, наш Вагнер вполне мог бы не заиграть в «Спартаке», если бы там оказался. То же самое и касается Кавенаги. Кто знает, как он проявил бы себя в другой команде? Но в любом случае мы в последнее время несколько изменили наш селекционный вектор. Возьмем того же Феррейру. Он очень хороший футболист. Но при этом подходит под определенную модель игры. Может, мы с его покупкой чуть-чуть ошиблись. А может, он изменится и с лета вновь будет играть у нас.
– Когда заключается контракт с футболистом, надо, наверное, в том числе изучать его характер, отношения с людьми…
– У нас есть специальная тестовая система: она учитывает его умственные способности, его моральное состояние, семейную ситуацию. Все это мы обязательно смотрим. Максимальный результат, который можно набрать после тестирования, – шесть или семь звездочек. Мы решили, что, если у игрока будет хотя бы пять звездочек, мы его берем.
– С вами работает какой-то конкретный психолог?
– Нет. Мы купили специальную систему ее у немцев. И нам не надо никаких психологов. Есть тестовая группа, которая с ней работает, вот и все.
КАРВАЛЬЮ ПОДПИШЕТ НОВЫЙ КОНТРАКТ
– Чем объяснить разительные перемены, которые случились с Вагнером: раньше он постоянно плакал, что хочет в Бразилию, а сейчас говорит о том, что в ЦСКА его все устраивает?
– В свое время его слова немного переврали. У бразильца были неприятности в семье. И он тогда сказал следующее: «Я думаю, что, находясь в Бразилии, смогу решить свои проблемы». У нас же писали, что он все время хочет уехать из России, потому что ему тут не нравится. Был и второй аспект. В Бразилии укоренилось мнение: человек, играющий в России, в сборную попасть не может. Не знаю, может, агенты эту тему начали разрабатывать. А для любого бразильца попадание в национальную команду – наивысшее достижение в его карьере. Может, это тоже повлияло на Вагнера. Теперь же он уладил ситуацию в семье и, кроме того, понял, что, если он достигнет определенного уровня игры, его обязательно пригласят в сборную.
– Не сочтите за бахвальство, но, возможно, к перемене настроения Вагнера приложили руку и мы. Когда в октябре мы делали с ним интервью, то беседа получилась достаточно содержательной и откровенной. Мы спросили у бразильца: почему он так рвется из России, ведь его здесь все так любят (что, в общем-то, не совсем так: Вагнера больше критикуют)? Нам показалось, что многие вещи стали для него откровением. Может быть, с ним надо больше разговаривать?
– А мы разговариваем – и я, и Валерий Георгиевич. Но уговаривать кого-то играть здесь не будем. При этом повторюсь: Вагнер и не говорил никогда, что хочет уйти из ЦСКА. Он лишь подчеркивал, что у него есть семейные проблемы, которые он собирается решить, находясь в Бразилии. При этом он отмечал: да, я игрок ЦСКА и у меня есть контракт. Я профессионал и буду его выполнять. Ничего более.
– Недавно прошла еще одна информация: якобы Карвалью просил отпустить его на полгода в свой предыдущий клуб «Интер» и за это готов был продлить контракт с ЦСКА, истекающий через два года.
– Такой разговор у нас с Карвалью состоялся. Он очень хотел поиграть в Кубке Либертадорес. Но это сделать невозможно. Существуют элементарные технические моменты. Тогда мы должны были бы получить от «Интера» страховку на трансферную сумму, в которую Карвалью сегодня примерно мог бы быть оценен. Кроме того: раз он выпадает на полгода, мы должны были бы кого-то на его место поставить. Когда Карвалью вернется, ему опять надо будет попадать в состав. Словом, тут масса технических моментов, которые исключают вероятность такого перехода. Мы с Карвалью посидели, поговорили, он послушал меня и в конце беседы сказал: «Да, я все понимаю, это невозможно».
– Но при этом он хотел продлить контракт с ЦСКА…
– А он и так продлит соглашение с нами. Это не было его условием: мол, вы меня отпустите, и только тогда я продлю контракт. Ультиматумы тут не пройдут. Да, при продлении контракта можно говорить о повышении суммы: это нормально. Люди хотят зарабатывать деньги. Но то, о чем говорите вы, согласитесь, выходит за все рамки. Такого у нас никогда не будет.
– Покупая Жо, вы, в том числе, думали о создании большего комфорта для бразильцев?
– Нет. В нашем клубе нет национальностей. Есть команда. И никто не смотрит на каком языке кто разговаривает. Есть коллектив. Если бы вместо Жо нам представилась возможность купить словака, серба или итальянца, мы бы его взяли.
– Есть мнение, что один или два бразильца – это нормально, а три или четыре – это уже карнавал…
– (Улыбается.) Слышал об этом. Но ничего подобного не опасаюсь. Никакой клановости или каких-то там ячеек в ЦСКА нет и не будет. Да и такой тренер, как Валерий Газзаев, в жизни этого не допустит.
– Вагнер и Карвалью – самые высокооплачиваемые игроки в ЦСКА?
– Я бы не стал так говорить. У ряда наших футболистов одинаковые зарплаты. Вагнер и Карвалью не получают больше, чем Олич. Хотя могу сказать, что у нападающих чуть более высокая зарплата, чем у полузащитников и защитников. Так принято, и не только у нас. А вот премиальные одинаковы для всех.
– С учетом прошлого феноменального сезона Карвалью наверняка не раз поднималась зарплата?
– Ее не подняли ни на одну копейку. Он играл за зарплату, которую получал изначально.
– Это правильно?
– На мой взгляд, да. Он пришел к нам не на три тысячи. Карвалью очень хороший футболист, но он не может играть без братьев Березуцких, Гусева или Одиа, Жиркова или Рахимича. Они все делают одно общее дело. В противном случае неизбежно возникнет конфликт и будут задаваться вопросы: а почему он получает в три раза больше меня?
– Кстати, а как игроки ЦСКА получают зарплату?
– Она перечисляется на счет – вся до копейки. И с этих сумм игроки выплачивают налоги российскому государству.
– Есть какие-то специальные дни для зарплаты?
– Да, с 7-го по 11-е число каждого месяца.
– То есть в эти дни у футболистов повышенное настроение?
– Не знаю (улыбается). По крайней мере, я не видел, чтобы это как-то влияло на игру.
ЗАЧЕМ НАМ ВТОРОЙ РАХИМИЧ?
– В последнее время ЦСКА не делал громких покупок, за исключением разве что Жо. Некоторые после этого сделали вывод, что у Гинера закончились деньги.
– Не некоторые, а всего один человек написал. Могу сказать еще раз – и для него, и для всех болельщиков и журналистов: у футбольного клуба ЦСКА с финансированием все в порядке. Мы не участвуем в соревновании кошельков, а играем в общелюбимую игру под названием футбол. Как только мы перейдем в чемпионат под названием «кто сколько купит», тогда однозначно мы будем показывать, сколько способны потратить. В любой покупке должен быть смысл. У нас сформированный коллектив. Есть молодежь, которую мы обязаны подпускать к составу. Купленные новички должны наголову быть сильнее наших молодых игроков. У нас выросли прекрасные футболисты – Таранов, Денисов, Кочубей, Самодин, Салугин, Григорьев. Почему же я должен закрывать перед ними двери? Почему должен где-то покупать, кого-то искать? Покупать игрока для того, чтобы он сидел на скамейке, – это нам не нужно. Зачем на место Карвалью или на место Рахимича мне приобретать еще одного такого игрока? Смысл?
– А если речь пойдет о топ-звезде?
– Сейчас эти звезды к нам не поедут.
– Даже за большие деньги?
– Даже если футбольным звездам сегодня сказать, что мы в России будем платить вам больше, чем вы могли бы заработать в Италии, Англии или Испании, они все равно сюда не пойдут. Но мы должны стремиться преодолеть их стереотипы.
СТАДИОН БУДЕМ СТРОИТЬ БЕЗ РАЗДВИЖНОЙ КРЫШИ
– Ни одно большое интервью с вами не обходится без вопроса о стадионе. Недавно вы сказали: «Надеюсь, что уже весной начнут сносить старую арену». Скажите: от чего или от кого это зависит?
– Сейчас есть указание мэра Москвы и его помощника Владимира Ресина, чтобы до конца февраля – начала марта согласовать и принять постановление правительства Москвы. Как только оно выйдет, мы сможет начать сносить старый стадион. Поймите: существуют определенные нормы. Но вместе с тем все сегодня делается очень быстро и четко, насколько это возможно. Каждую неделю люди в мэрии собираются и докладывают Ресину. Нам очень помогают и префект Северного административного округа Владимир Объедков и его заместитель Анатолий Бочаров. У меня постоянно на столе бумаги, которые приходят от них. Мы смотрим, что устраивает нас, что город, ищем компромиссы.
– Правда, что проект стадиона, на котором вы хотите остановиться, рассчитан на 30 тысяч зрителей?
– Мы хотели бы ориентироваться на такую цифру, но здесь многое зависит от архитекторов, от определенных норм. К примеру, от количества парковочных мест и так далее. Мы хотели бы построить стадион, который был бы удобен во всех отношениях.
– 30 тысяч – это не слишком маленькая вместимость, к примеру, для Лиги чемпионов?
– Давайте построим арену на сто тысяч мест и будем думать о Лиге чемпионов. У нас будет три матча, которые будут собирать аншлаг, а на «Ростов» при этом будут приходить 12 тысяч человек. И у нас тогда будет прекрасная атмосфера на стадионе, чисто футбольная (усмехается). Здесь моя позиция совпадает с мнением мэра Москвы Юрия Лужкова. Да, возможно, в Англии есть стадионы на 60 тысяч мест, которые заполняются. А посмотрите, что происходит в Италии! Стадион, вмещающий 40 тысяч, заполняется порой не более чем на четверть! Так что мы определились: новый стадион ЦСКА будет вмещать не более 30 тысяч человек. А в случае особо рейтинговых матчей Лиги чемпионов мы, в крайнем случае попросим кров у «Лужников» – наверное, они все-таки поменяют когда-то поле, когда придумают, как это сделать.
– Большая просьба от тех болельщиков, которые хотели бы смотреть футбол в комфорте. Не могли бы вы сделать для стадиона раздвижную крышу?
– Нет, такую конструкцию мы не планируем. Хорошие, мощные козырьки обязательно будут, а раздвижная крыша – нет. Для концертов, может быть, она бы и пригодилась. А вот как скажется это на футбольном поле? Ему обязательно нужно проветривание, элементарно нужно солнце. А вы знаете где-то в Европе такие стадионы?
– Хотя бы «Амстердам Арена» в Голландии.
– Они ее не сдвигают. Знаю, у «Фейеноорда» такой стадион…
– Представляете зато, как комфортно было бы болельщикам? Условно говоря, ноябрь, матч Лиги чемпионов, на улице валит снег, а у вас на стадионе футбол в условиях теплой Испании.
– Я согласен. Но я думаю, что сегодня это нереально. Поэтому обещать того, что не сделаю, я не хочу. К тому же раздвижная крыша обойдется нам примерно в 50 процентов от стоимости всего стадиона. Нам есть куда сегодня вложить лишние средства – это те же самые детские школы.
– В этом году ЦСКА вновь будет играть на «Динамо». По общему мнению, самый неуютный сейчас стадион.
– Мы бы выбрали другой, но нет возможности. «Локомотив» отказывает нам, там говорят, что поле не выдержит. Стадион «Торпедо» в аварийном состоянии. Выбора нет.
ЛЮБЛЮ «МЕРСЕДЕС» И «РОЛЛС-РОЙС»
– Известно, что ваше хобби – автомобильные гонки. Как часто в последнее время удавалось выбираться с друзьями погонять?
– Увы, времени не хватает.
– А какую максимальную скорость развивали на трассе?
– Свыше 300 километров в час. В Москве возможности разогнаться до такой скорости нет. Я катаюсь обычно на автобанах в Германии.
– 300 километров в час – не страшно?
– Нет. Это большое удовольствие.
– За «Формулой-1» не следите?
– Слежу. Нравился всегда Култхард. Относился к нему с особой теплотой.
– Помните, когда вы в первый раз сели за руль и какой была ваша первая машина?
– Это была машина «Москвич-403» с ручкой передач на руле. Я начал учиться: включил вместо третьей передачи заднюю и после этого ремонтировал коробку передач. Мне тогда было лет 9.
– Какая у вас любимая марка машины сейчас?
– «Мерседес». Кроме этого, нравится «Роллс-ройс». Тоже прекрасная машина, отлично сделана.
– В городе чаще сами ездите или с водителем?
– В последнее время – чаще с водителем, но если есть возможность, с удовольствием сажусь за руль сам.
– Наверное, после 300 километров в час тяжело «перестраиваться» на московские пробки?
– Я никогда не психую из-за пробок. Пробираюсь через них по мере возможности, если, конечно, город не стоит полностью.
– У вас есть машина сопровождения. Вам кто-то угрожает?
– Мне в жизни ни разу никто не угрожал. Любой человек знает, что у меня в этом отношении очень жесткая ответная реакция. Я мог бы очень неадекватно воспринять какие-то угрозы. А насчет машины сопровождения – так решили наши акционеры. Хотя, повторюсь, я очень люблю находиться за рулем сам и получаю от этого колоссальное удовольствие.
ПРИШЛОСЬ ИЗВИНЯТЬСЯ ПЕРЕД ПРЕЗИДЕНТОМ УЕФА
– На публике вы кажетесь очень сдержанным человеком. Вы на самом деле такой?
– Нет, я очень эмоциональный. И хотя я уже немолод, живу в большинстве случаев не разумом, а эмоциями. Это нехорошо. В моем возрасте – не то чтобы он старческий, но это уже возраст опытного мужчины, – надо жить разумом. Но пока перебороть себя не могу.
– Бывали ситуации, когда эти эмоции мешали?
– И не раз. Но я эмоциональный человек. Да, бывают, что чувства захлестывают, а потом сам себя ругаю. Но, может быть, именно поэтому я более открыт к людям и более честен с ними. Эмоции невозможно придумать.
– А сложно ли сдерживать себя, сидя на стадионе в VIP-ложе, все-таки вокруг сплошь солидные люди?
– Я себя не сдерживаю. Мало того, я даже извинялся за свое поведение перед президентом УЕФА Леннартом Юханссоном. В Лиссабоне во время финала Кубка УЕФА мы с Сергеем Владимировичем Ястржембским вели себя просто как дети: прыгали, радовались, бесились. Но Юханссон нас простил за это выражение эмоций (улыбается). Все-таки это футбол…